Всю зиму Алексей, статный, симпатичный мужчина тридцати лет, мечтал поехать на весеннюю охоту в известные ему богатые дичью новгородские угодья.
В тех местах есть тока глухарей и тетеревов. Туда весной прилетают многочисленные стаи уток, задерживаются перелётные гуси. Там живёт знакомый охотник.
Об этом он часто разговаривал с товарищем, сверстником Юрой, атлетичным парнем приятной наружности, тоже страстным охотником.
Друзья сговорились, оформили необходимые документы, уладили домашние дела, известили знакомого мужчину о приезде и отправились накануне открытия на весеннюю охоту.
Ночью они ехали в плацкартном вагоне московского поезда. Утром небольшой палево-синий автобус больше двух часов катал их по ухабистой грунтовке, а затем несколько километров шли пешком по размытой весенней дороге. И только во второй половине следующего дня прибыли в деревню, где проживал их знакомый.
Захар Петрович встретил друзей с улыбкой и радушно поздоровался. На вид ему лет шестьдесят пять, немного выше среднего роста, широкоплечий, худощавый. Знакомое приятное лицо, чисто выбрито. Серо-голубые глаза излучали искренность и доброту.
Кроме хозяина, а так же его приветливой и миловидной жены Евдокии Ивановны, в доме находился мужчина лет шестидесяти или чуточку больше. Среднего роста, широкий в плечах, крепкий. Простое русское лицо не лишено привлекательности. Темные глаза. Смелый и заинтересованный взгляд.
– Матвей, – обратился к нему Захар Петрович, – познакомься. Это мои давние молодые друзья. А это, парни, Матвей Тихонович – мой друг с детства вместе охотимся. Охотники представились и обменялись рукопожатиями.
«Проходите ребята. Вещи можно в сенях оставить, а ружья в хату», – предложил Захар Петрович.
Приезжие занесли и уложили вещи, умылись и передали хозяевам подарки. Как водится в русских деревнях, хозяева накрыли стол. Гости не остались в стороне и дополнили убранство стола съестными припасами.
Сели за стол, выпили за знакомство и разговорились. Старшие вспомнили юные годы общих знакомых, незабываемые охоты, старинные обычаи здешних мест, праздничные гулянья. Молодые люди рассказали о работе, семейных делах и столичных новостях.
После второй Захар Петрович обратился к другу:
– Матвей, сводил бы ребят на глухариный ток.
– На ток? – охотник немного помолчал и добавил. – Куда предлагаешь сходить?
– На Глухово болото. Там хороший глухариный ток. Ну, ты же знаешь это место.
– Это, конечно, место хорошее, только дорога туда весной никакая. Речушка Гусленка разлилась, вброд не перейдёшь.
– Да, летом речка «воробью по колено», а весной – бурная река, – согласился Захар Петрович. – Но у меня резиновая лодочка есть, правда, одноместная. Зараз всех не перевезёшь.
– И что? Один-то переправится, а остальные как? – спросил гость.
– Эх, Тиханыч, мне ли тебя учить. В две верёвки: одну за корму привяжешь, другую за нос. Как один из вас переправится, так другие за верёвку лодку обратно притянут, и следующий будет переправляться. Так роту солдат можно влёгкую переправить, а вас раз, два и обчёлся.
Матвей Тихонович задумался. Потом спросил:
– Ребята бывалые или так, любители по бутылкам стрелять?
– Не, Матвей, ребята что надо. Не один год приезжали на охоту. Весной и летом, и зимой бывали. Хорошие ходоки, стреляют справно и к лесу привычные, не браконьеры. Так что не сомневайся, не подведут.
– Ладно, уговорил, – согласился бывалый охотник и, обращаясь к молодым людям, сказал:
– Ну что, хлопцы, обирайтесь, завтра пополудни пойдём. Дорога не близкая.
– Да мы всегда готовы. Голому собраться – только подпоясаться, – отозвался обычно молчаливый Юрий.
– Э-э-э. Не скажи, – возразил Матвей Тихонович. – Весной в лесу всякое может быть. Наперёд не знаешь, что будет. Вот, к примеру, прошлой весной пошли вечером с приятелем на тягу, так на нас медведь вышел. Хорошо обошлось: стрельнули пару раз вверх – убежал. Места, куда идём, глухие. Собирайтесь капитально. Пули и картечь у каждого должны быть. Мало ли что …
– И вот ещё, – добавил Захар Петрович. – Болото там большое, за ним озеро. Оно пока подо льдом, но паводковая вода поверх льда разлилась. Охотнику туда не пробраться. А перелётные гуси в те места с полей: на днёвку и на ночёвку прилетают. Нынче у них самый лет. Могут налететь. Имейте это в виду и запаситесь патронами с крупной дробью.
– С какой? – спросил Юрий, которой раньше не охотился на гусей.
– Да не меньше, чем три нуля.
– Эх, у меня только первый номер на глухаря, – с сожалением сказал Юрий и, обратившись к Алексею, спросил, есть ли у него такие патроны.
– Нет, не взял, – ответил товарищ. – Никогда не охотился на гусей.
– Эх, молодёжь, молодёжь! На серьёзную охоту собрались, а нужных патронов не взяли, – назидательно сказал бывалый охотник. – Вот вам по паре патронов с крупной дробью, может, пригодятся.
– Спасибо, Матвей Тихонович, – поблагодарили молодые люди.
– Вот что, хлопцы, зовите меня просто «Тиханыч». Здесь все меня так называют.
– Понятно, – ответил Алексей.
Апрельское солнце было в зените, когда охотники с полным снаряжением покинули гостеприимную деревню. У каждого за плечами ружьё и рюкзак с провиантом и необходимым снаряжением. Переход на ток был трудным, со множеством крутых спусков и затяжных подъёмов на ледяной дороге по глубокому зернистому снегу, с переправами через журчащие полноводные ручьи, болотистые низины и густые ельники, норовившие хлестнуть путника упругой колючей веткой.
В пути они слышали чарующую песню жаворонка, призывное токование тетеревов, звонкие голоса гусей, косяки которых пролетали над ними в вышине, и многоголосое пение мелких птиц. Весна шла рядом, вдохновляла и радовала картинами пробуждающейся природы и птичьим пением.
Охотники вышли на берег лесной речки неширокой, но быстрой и полноводной от весеннего паводка. Они нашли место, где у берега было мелко, и стали переправляться.
Когда переправились, Алексей спросил:
– Тиханыч, далеко нам ещё идти-то?
– Что устал? – поинтересовался старшой с лёгкой усмешкой.
– Да нет. Просто интересно. Третий час идём.
– Считай пришли. Минут десять ходу осталось.
Через прибрежные заросли ольхи и лозняка охотники вышли на старую просеку, которая от реки уходила вглубь леса. Старший охотник уверенно шёл впереди и вскоре вывел друзей на обширную поляну.
«Пришли. Привал, – сказал Матвей Тихонович, снимая заплечный мешок. – Будем обустраивать ночлег».
Скинув тяжёлые рюкзаки, Алексей с Юрием нарубили тонких осиновых шестов и сделали под нависшими ветвями толстой ели каркас, который накрыли тентом. Получился односкатный шалаш-отражатель открытый со стороны кострища. Потом наломали еловых веток и в несколько слоёв застелили лапником землю в шалаше. Из ближайшего лесного ручейка принесли чистой снеговой воды. Тиханыч заготовил сухие дрова и обустроил кострище. Костра не разводили.
«Садитесь, хлопцы, потолкуем», – сказал старшой, указывая на место в шалаше рядом с собой. Он рассказал молодым охотникам, куда можно идти и где ожидать прилёт глухарей вечерней порой.
Солнце клонилось к западу. Охотникам не терпелось сидеть без дела, и они разошлись по лесу.
Алексей взял ружье, надел патронташ, положил в заплечный мешок фонарик, а так же фляжку с водой и отправился на «подслух» в направлении, которое подсказал ему старшой. Охотник перешёл поляну, окружённую высокоствольным лесом, и вышел на заросшую лесной порослью просеку. Прошёл метром триста и заметил, что лес поредел. Высокие ели росли вперемешку с соснами, берёзами и старыми осинами, а впереди обозначился молодой невысокий соснячок. Алексей решил, что это место подходит для засидки, сел на сломанную ветром сосну и стал наблюдать.
Солнце спряталось за лесом, но тёплые лучи пробивались сквозь сплетения веток и согревали землю. От тепла расцвела медуница. Розовые, синие, фиолетовые цветки рассыпались по земле разноцветным ковром. Радовали глаз подснежники белыми цветками с венчиком длинных лепестков и розовые цветки волчьего лыка.
Пробудились деревья. На концах веток ели и сосны обозначились молодые побеги. У елей светло-зелёные с мягкой хвоей, а у сосен бледно-зелёные похожие на тонкие новогодние свечи. На ветках берёз, осин и кустов орешника повисли длинные серёжки мужских цветков.
Радовались весне и птицы, наполняя лес призывным пением. Особенно старались дрозды. Звонкие куплеты их песен непрерывно звучали в лесу. Весенний гвалт дополняли: перестук дятлов, урчание лягушек в лужах и голоса гусей в вечерней небе.
Издали донеслось знакомое хорконье вальдшнепа. Лесной кулик пролетел недалеко. Алексей следил за полётом птицы и увидел, как низко над макушками деревьев пролетел глухарь. Это обрадовало охотника.
Несколько раз вальдшнепы пролетали невысоко над ним, а когда засинели ранние сумерки, второй глухарь пролетел вслед за первым. Это была несомненная удача. Значит, ток где-то рядом!
Стало темно. Алексей достал из рюкзака фонарик, включил и направился к месту ночлега.
Когда он пришёл, Юрий хлопотал у костра, а Тиханыч при свете костра делал из тонких жердей сушилку для одежды. Как потом выяснилось, он оступился, упал и замочил рукав куртки, а Юра провалился в канаву, прикрытую снегом, и зачерпнул сапогом воду.
– Как успехи? Видел кого? – спросил старшой.
Алексей рассказал о прилёте глухарей.
– Нормально. А мы слышали их прилёт и посадку. Надеюсь, завтра будет славная охота. А теперь неплохо бы картошечки сварить.
– Это мы мигом устроим, – отозвался Алексей и достал из мешка с провиантом несколько картофелин, лук и банку тушёнки. Через полчаса ароматное кушанье было готово. Вскипятили чай.
Охотники развесили на сушилки влажную одежду, достали из мешка с провиантом: хлеб, сало, солёные огурцы и другие припасы. Стали ужинать. Ели из одного котелка, но у каждого была ложка.
Когда они пили чай, в лесу послышались какие-то неясные звуки. Матвей Тихонович поднял вверх палец. Охотники замолчали и прислушались. В темноте леса отчётливо слышался разговор людей. «К нам гости, – предупредил Тиханыч. – Обычное дело. Костёр разведёшь, обязательно кто-нибудь подойдёт».
Через пару минут подошли двое мужчин. Один постарше, лет под сорок, ростом чуть выше среднего, плечистый, с худощавым лицом, в телогрейке и вязаной шапочке, нёс на плече двустволку. Другой – невысокий симпатичный юноша в длинной темной куртке и кепке ушанке с ягдташем, в котором лежал белолобый гусь. Пришедшие остановились и поздоровались, охотники ответили.
– Ого! Вы с полем, – сказал Тиханыч. – Где гусака-то взяли?
– Да тут недалеко. Мы на краю болота стояли, вальдшнепа ждали, а налетела пара гусей уже по-тёмному. Повезло, – ответил старший.
– Вы с ночёвкой?
– Нет, завтра с утра на работу. Домой идём.
– Тогда счастливого пути.
Охотники пожелали друзьям удачи и ушли.
«Видели? – спросил Матвей Тихонович. – Вот такие дела, хлопцы. Гуси нынче на две недели раньше открытия объявились и летали повсюду без опаски. Запросто могут налететь. Если на болоте будете, не прозевайте».
Охотники долго беседовали у костра. Оказалось, что Тиханыч до армии жил в деревне. Теперь живёт в районном центре, работает пожарником и часто приезжает на охоту к Захару Петровичу. Он рассказал о здешних местах, зимних охотах на копытных и на зайцев с гончими, весенних и летних «по перу». Вспомнил случай охоты на медведя в берлоге. Молодые охотники с интересом слушали его истории. Они тоже рассказали о местах, где охотились, и об особенностях тамошней охоты.
Ближе к полночи старшой предложил: «Давайте укладываться. Покемарим пару часиков». Он поправил дрова в костре, снял сапоги и лёг под навес ногами к костру. Друзья последовали его примеру.
К ночи похолодало. Вот когда пригодилась тёплая одежда, которую Алексей захватил с собой. Он надел свитер, куртку и прилёг рядом с товарищем, подложив под голову заплечный мешок. Костер горел ярко, под пологом было тепло, и молодой охотник задремал. Проснулся он потому что озяб. Вылез из-под полога. Темно. Посмотрел на часы – без пяти минут три. Обулся.
Костёр потух, светились лишь несколько головёшек. Он подложил дров и повесил над костром чайник.
Оживились и его товарищи. «Однако прохладно, – сказал старшой, вылезая из-под тента. – Костерок – это хорошо. Чуток погреемся, чайки попьём и по местам».
Охотники сидели вокруг костра, пили чай и слушали тишину спящего леса. Потрескивали дрова в костре. Недалеко над поляной с хорканьем пролетел вальдшнеп. Где-то в глубине болота протрубили журавли, извещая округу о рождении нового дня. Пора было выходить на поиски глухарей. Они залили костёр и, пожелав друг другу удачи, разошлись по намеченным с вечера местам.
Алексей пошёл в направлении вечерней засидки, чутко прислушиваясь к звукам просыпающегося леса. В лесу царила чуткая тишина.
Ночная темнота отступала. Очертания кустов и деревьев обозначились отчётливее. Забелели берёзы и покрытые снежным полотном края поляны.
Около большой сосны, лежавшей поперёк пути, Алексей остановился, нагнулся, облокотился о ствол и попытался перебраться через препятствие. В это мгновение где-то вверху над головой послышался громкий шум сильных крыльев. Алексей присел и посмотрел вверх. Темным силуэтом над ним пролетел глухарь и сел на толстую осину шагах в двадцати.
Охотник спрятался за стволом сосны, приподнялся и посмотрел на глухаря. Тот сидел невысоко на толстом суку за стволом осины. Видна только голова. Стрелять невозможно.
Алексей лёг на снег и пополз вдоль ствола сосны, которая лежала в направлении осины, чтобы занять позицию, удобную для стрельбы. Но путь преградил толстый сук. Перебраться через препятствие невозможно, так как над ним торчали другие сухие ветки. Проползти под веткой мешал снег.
Алексей достал нож, стал рыхлить и руками разгребать твёрдый зернистый снег. Он освободил пространство и протиснулся под веткой, но в это время вновь раздался шум крыльев, и глухарка уселась на ветку берёзы шагах в десяти от охотника. «Эх принесла тебя нечистая сила», – огорчённо подумал охотник. Ну что тут поделаешь? Глухарка изредка громко квохтала, извещая петуха о прибытии.
Алексей оставался неподвижным. Лежать на снегу было холодно. Застыли и ныли охлаждённые снегом руки. Он попытался перевернуться на бок. Капалуха заметила движение, тревожно заквохтала, сорвалась и улетела. За ней улетел и глухарь. Охотник с трудом выбрался из снежного укрытия. Не повезло! Он знал: тяжёлый глухарь летает по прямой недалеко. И отправился вслед за птицами.
Развиднелось. Алексей медленно пробирался среди высокорослых елей и невысокого подлеска, внимательно осматривая окружающие деревья, и вскоре вышел на край мохового болота.
Взору открылась мшара – обширное пространство, поросшее чахлым лесом. Необъятная сеть озерков и луж с большими и маленькими островами, пожухлыми зарослями тростника, рогоза и других трав. Понизу протянулся покрытый белым мхом кочкарник. Зеленела поляна, скрывавшая бездонную топь. Кое-где среди кочек блестела вода, а на кочках алели бусинки прошлогодней клюквы. Вдали на холмах темнели острова хвойного леса. По краю болота лежала широкая полоса потемневшего снега.
Алексей увидел, как низко над болотом в сторону озера, перекликаясь, пролетели шесть гусей. Их звонкие, словно звон серебряных колокольчиков, голоса долго слышались в синеющей дали неба.
Охотник посмотрел вдоль леса и увидел глухарей. Петухи токовали на снегу у кромки леса и мохового болота, примерно метрах в двухстах от него. Через пространство редкого сосняка охотник хорошо их видел. Два больших черных мошника, распустив хвосты и растопырив опущенные крылья, быстро бегали по снегу, задрав головы вверх и взлохматив перья на шеях. Они азартно хлопали клювами. Но их песен не было слышно.
Третий глухарь молча сидел на согнутой вершине невысокой сосенки. Две глухарки уселись на снегу под тонкой берёзкой, а ещё одна сидела на ветки сосны ниже глухаря.
Алексей понимал, что подобраться на выстрел к глухарям, токующим на земле в компании пугливых глухарок – невыполнимая задача. Но он заинтересовался зрелищем и продолжал наблюдать.
Глухари двигались то медленно, то быстро, подпрыгивали и взлетали над землёй. Иногда они встречались, наскакивали друг друга и сильно бились крыльями, вырывали перья из шеи. Но потом расходились и продолжали токовать.
Понаблюдав за глухарями, Алексей решил пройти по кромке леса в надежде услышать токование глухаря или увидеть гусиный перелёт, как накануне советовал Захар Петрович.
Он шёл, внимательно наблюдая за пространством над болотом, и заметил, что гуси иногда пролетают над заболоченной низиной. Птицы прилетали немногочисленными стайками или по одиночке с противоположной стороны, где было озеро, и улетали за соседний лес. Там, по рассказам Тиханыча, находились сенокосные луга и хлебные поля, на которых кормились пролётные гуси.
«Обратно на днёвку гуси также полетят этим путём», – сообразил Алексей и стал обдумывать способ охоты.
Внимательно присмотревшись к лету гусей, охотник заметил, что птицы пролетали над небольшим островком, находившимся среди болота, метрах в двухстах от леса. На островке росли несколько берёзок и ёлок. Алексей решил пробраться на островок. Он срезал нетолстую осинку и сделал шест, чтобы проверять твёрдость дна и глубину воды. Но, пройдя метров сто, остановился. Вода доходила до верха болотных сапог. Дальше идти было невозможно. Небольшая радость – капание в ледяной воде.
«Надо сделать скрадок», – подумал охотник. Он наметил место для скрадка: у кочки, на которой росли три низкорослые берёзки вместе с чахлой сосенкой, и вышел из болота в лес.
Алексей срезал две высокие ёлки и удалил у каждой нижние ветки, оголив полметра ствола, и с одной стороны обломал ветки до верху. Затем поочерёдно перенёс ёлки к месту скрадка и установил наклонно рядом с другими деревцами. Получился небольшой скрадок – шалаш. Там было твёрдое дно, но воды по щиколотку. Охотник спрятался в шалаше и стал ждать прилёта гусей.
А утро незаметно переходило в день. Тусклое солнце поднялось над болотом. Тёплые лучи пробивались сквозь рассеянную пелену тумана, освещая все вокруг неярким ровным светом. Перестали токовать тетерева, спрятались в частые тростники утки, замолчали шустрые кулики. Замерла на болоте утренняя весенняя суета.
Первого гуся Алексей прозевал. Он налетел из-за головы. Охотник не успел даже вскинуть ружьё, лишь проводил гуся сожалеющим взглядом. Два других пролетели стороной. Но потом гуси вблизи скрадка не летали, хотя иногда с криком пролетали над болотом. Оставалось только терпеливо ждать.
Время шло, а гусей не было видно. Возвращаться на днёвку из лугов и полей они не спешили.
Алексей внимательно осматривал ближайшие окрестности и увидел, что со стороны леса над болотом летели три гуся. По их голосам он определил, что это гуменники. Птицы неминуемо должны были пролететь мимо скрадка. Охотник закрыл глаза, опустил голову на грудь и перестал дышать. С каким-то суеверным чувством он оставался неподвижным и молился лесному богу, боясь отпугнуть гусей невольным движением и блеском глаз.
Когда Алексей поднял голову и открыл глаза, гуси были на расстоянии верного выстрела. Мгновенно охотник, раздвинув ёлки, вскинул ружьё, выровнял прикладку, провёл стволы вслед за нижним гусем, и как только мушка оказалась на четверть впереди птицы, палец нажал спусковой крючок…
Гусь перевернулся через крыло и рухнул в болотную воду недалеко от охотника. Другие гуси не улетели, а с громким криком стали кружить над упавшей птицей. Алексей мог бы сделать ещё верный выстрел, но он не стрелял!
Охотник вылез из скрадка. Увидев человека, гуменники улетели. Он попытался достать добычу, но хотя до гуся было не более пяти метров, достать дичь не позволяла глубина воды.
«Надо сделать закудушку», – подумал Алексей.
Он вышел на край леса, срезал длинную ветку, удалил сучки, оставив только три на толстом конце, укоротив их. Получилась похожая на копьё трость с крючками. Охотник достал из заплечного мешка длинный прочный шнур, который всегда носил в рюкзаке, и привязал к тонкому концу ветки. Несколько раз забрасывал охотник снасть и, наконец, подцепил гуся, подтянул и достал из воды. Алексей бережно уложил добытого гуся в заплечный мешок и пошёл к месту ночлега.
Первое, что он увидел – костёр, а над ним висящий на жердине закопчённый чайник. На сосне, подвешенный за лапы, висел, раскинув мощные крылья, большой, с зелёным отливом на груди, краснобровый бородач. Второй глухарь лежал на земле под сосной.
Алексей поднял глухаря. Тяжёлая, красивая птица лежала на его руках. Краснобровая голова безжизненно повисла на длинной шее. Утром, недавно она была тёплая, живая, жила своей жизнью и никому не приносила вреда. Острое чувство жалости защемило в груди. Но он ничего не сказал, лишь опустил птицу на землю.
Охотники пили чай и оживлённо беседовали. Эмоций у каждого через край. Алексей узнал, что Тиханыч добыл глухаря как раз в том месте, где вечером слышал прилёт. Юрий рассказал, что выследил глухаря и в темноте подобрался к нему, но не смог разглядеть. Когда рассвело, и он стал обходить ель, глухарь заметил это и сорвался, но полетел через небольшую полянку, где не было высоких деревьев. Выстрел на вскидку оказался удачным.
«Повезло. Мог бы проворонить петушка. Не надо было жаться к дереву», – заметил Тиханыч.
Алексей достал из мешка гуменника и рассказал о своих приключениях. «Молодец все правильно сделал. Вот и с полем», – похвалил его старшой.
После чая охотники быстро собрали вещи, убрали с земли лапник, залили костёр, замаскировали опавшими листьями вперемешку с хвоей и покинули место ночёвки.
Обратная дорога в деревню после бессонной ночи и продолжительной охоты была нелёгкой, но в душе Алексея родилось ощущение радости и удовлетворения.
Сцены глухариного тока, стаи крикливых гусей, беседы у костра, созерцание лесных пейзажей и весеннего утра, пробуждения земли – все это светлыми, незабываемыми воспоминаниями останется в памяти. Охота снова и снова будет звать и манить его на просторы охотничьих угодий.
Он, несомненно, откликнется на этот зов, но стрелять глухарей на току весной не будет никогда!
Читайте также:
Охота на глухаря. Раскаянье с ружьем в руках
